Красный день календаря — день столетия бабули

"День седьмого ноября — красный день календаря!" Это знал каждый школьник в Советском Союзе. Сколько демонстраций было исхожено по морозам, сколько кумачовых гвоздик вырезано на уроках домоводства, сколько революционных песен спето! Но не только днём Великой революции было седьмое ноября в нашей семье. В этот день мы праздновали ещё день рождения моей бабушки, маминой мамы.

Она родилась 7 ноября 1917 года (по старому стилю 25 октября) и стала ровесницей революции. Её крестили Христиной, но из-за революционных настроений через некоторое время переименовали Ефросиньей. И она удивительным образом умудрилась сохранить в себе истинную, глубокую и непоколебимую веру в Бога — и веру в Ленина, партию и "Наше дело правое, мы победим!". Сталина она считала чудовищем и предателем.

Детство её было нелёгким. Её родители, Липистинья и Савелий, примерно в 1910-12-м годах переехали в Казахстан по Столыпинской реформе из Симферополя. У них родилось много детей, но выжили трое: бабуля и два её брата, Иван и Василий. Остальные рождались и умирали: кто от болезней, кто от "младенческой". "Бог дал, Бог взял..." Я помню её рассказы о детстве и юности.  И с мамой моей мы много говорили и вспоминали о том, что знала мама. И в этих воспоминаниях много разных чувств, много силы и желания жить, развиваться и давать — то, что не получила сама. Когда она была ребёнком, были тяжёлые времена: голод, болезни. Дед Савелий кочевал по всей округе, переезжая туда, где можно было прокормить семью и не умереть от голода. Когда бушевали холера или дизентерия, он обмазывал детей с головы до ног берёзовым дёгтем — чтобы не заразились.

Ефросинья с братом Иваном и кем-то из младших, не выживших

Бабуля с детства стремилась что-то делать руками. Она очень ярко запомнила эпизод, когда в четыре года очередному из родившихся братьев или сестёр сшила чепчик, а зашедшая в дом соседка крутила его в руках и смеялась. Бабуля говорила: "Мне почему-то так стыдно было, как будто я что-то плохое сделала". Она не поняла в те годы, что на самом деле стояло за эти смехом: удивление, умиление или насмешка. Не те были времена, чтобы детям объяснять какие-то нюансы.

Так же с детства она тянулась к знаниям. Получать их было нелегко, но она за полтора года на отлично окончила четыре класса школы. На этом её школьное образование завершилось. В 12 лет отец отдал её в Алма-Ату в семью судьи — в няньки к маленькому ребёнку. Нянька очень полюбилась жене судьи за разумность, чистоплотность, вежливость. Она её одевала, как свою дочь, учила манерам и ведению домашнего хозяйства, а, главное, давала читать книги. Гости, приходящие в дом, удивлялись: "Где вы взяли такую интеллигентную прислугу?" Спустя года полтора отец забрал её назад, хотя судья с женой уговаривали оставить им девочку насовсем — они дадут ей хорошее образование и выдадут замуж, когда вырастет, как свою дочь. Но дед Савелий был упрям.

Бабуля росла красавицей, за ней увивалось много парней. Но она хотела учиться и работать. В те годы и с четырьмя классами за спиной можно было чего-то достигать. А бабуля, к тому же, была очень умной. Её феноменальная память, врождённая грамотность и любовь к чтению на всю жизнь обеспечили ей возможность без единой  ошибки писать сложные тексты, легко обходиться с причастными и деепричастными оборотами, разбираться с математикой, физикой и помогать своим детям учиться в школе по средние классы включительно. А сначала она пошла учиться на курсы телеграфистов и после завершения — работать. Начало её работы совпало с началом стахановского движения, и через два месяца "Кузнецова — стахановка". Ей доверяли самые сложные передачи: какие-то "счетоводческие" с обилием цифр, правительственные сообщения — она никогда не допускала ошибок. Морзянку помнила до глубокой старости, в детстве и меня учила, я помнила многое из неё и учила детей во дворе, когда мы играли в казаки-разбойники. Но потом я подросла, интересы сменились и морзянка вроде как стала никому не нужна.

Сотрудники райцентра связи, Киевка.
Бабуля на переднем плане в белой рубашке

А в 19 лет она вышла замуж за Петра. Он был красив и старше её, они друг друга любили. Но он был ещё и ревнив, и с работы её вскоре забрал, хотя начальство уговаривало оставить и обещало повышение. Он и сам был каким-то "начальством", они жили хорошо и довольно добротно, но он порой ложился спать одетым, опасаясь, что за ним придут. Не пришли. Но началась война. И оставив любимую жену с двумя сыновьями, родившимися в декабре 37-го и в августе 39-го, он ушёл на фронт. Бабушка опять начала работать, много и тяжело. Товарки по работе говорили: "Если мой с фронта инвалидом вернётся, я назад не приму". Бабушка отвечала: "А ко мне если одна только голова прикатится — приму с радостью". К товаркам мужья вернулись живыми-здоровыми. Пётр погиб в феврале 42-го.

Пётр, первый муж бабули

Ефросинья с сыновьями, 1941 г.

Времена становились всё более тяжёлыми и мрачными, и бабушка уехала за лучшей долей в Киргизию. В те годы ей приснилось два сна. В первом, ещё летом 41-го, она читала со сцены в клубе небольшой стих собственного сочинения, в котором предсказывала победу над фашистами в 45-м году. Она помнила его и рассказывала мне. А мне остаётся сейчас только жалеть, что не было тогда привычки всё записывать, как сейчас, и стиха этого ни мама с тётей, ни я уже не помним. Во втором она стояла у реки с сыновьями, река была бурная и глубокая, а ей надо было переправиться на другую сторону. И откуда-то подплыл лодочник, чьё лицо ей очень хорошо запомнилось, и перевёз её. Спустя примерно год она вышла замуж за инвалида войны, Михаила — мужчину из своего сна. На этот раз не от большой любви, а чтобы выжить и прокормить детей. От этого брака в феврале 46-го года родилась моя тётя, а в июне 49-го — мама.

Характером бабуля вышла то ли в деда Савелия, то ли в казачьих предков бабы Липы, только проявился он не сразу, а когда жизнь навалилась на неё всей своей тяжестью. Упёртая и своенравная, она многое делала по-своему и выстаивала в разных жизненных передрягах вопреки всему. Спустя год после рождения моей мамы она в одночасье бросила мужа из-за принципиальных, на её взгляд, разногласий в вопросе дальнейшей жизни в киргизском горном селе, и уехала из Киргизии в Акмолинск. Родители первого мужа поселили её вместе с детьми в сарае, и с весны до осенних холодов они жили в нём. А в октябре бабулю нашли сотрудники собеса (или как тогда назывался орган, занимающийся социальными выплатами) и вручили ей скопившееся за время со смерти первого мужа пособие на двух детей "по утрате кормильца в результате военных действий". Она получила сразу круглую сумму и, пока свёкры обмывали эту новость и планировали, как они покрестят детей и поставят новый забор, молча пошла и купила саманную землянку, вросшую в землю, с крохотными оконцами. Сейчас моя мама живёт в доме через дорогу от этого участка, и окна её квартиры выходят на место, где прошло её детство.

Бабуле приходилось много работать. Она прошла курсы дезинфекторов и работала в санэпидемстанции, она работала истопником, сторожем, домоуправом, ещё много кем, не гнушаясь никогда никакой работы и приговаривая при случае "Бог трудящих любит". Она знала, что надо говорить "трудящихся", но в её варианте эта фраза звучала динамичнее и удобнее для произношения, как призыв, как лозунг, и она следовала ему всю свою жизнь.

На курсах дезинфекторов, 1956 год.
Ефросинья крайняя справа в нижнем ряду

Коллектив санэпидемстанции, примерно 1959 год.
Ефросинья вторая слева в верхнем ряду

Примерно 1961-62 гг.  Ефросинья крайняя справа в нижнем ряду

Когда маме было четыре, из Киргизии с повинной приехал Михаил, и бабуля его приняла назад. Как вспоминает моя мама, жить стало намного лучше. Дед Миша был отличным столяром, рукастым и пробивным мужиком. Спустя несколько лет они получили квартиру в кирпичном бараке с высокими потолками, огромными комнатами и неогороженным палисадником, по которому прямо через крыльцо ходили все остальные жильцы. Деду это не понравилось, он выбил в домоуправлении какую-то древесину, распустил её на штакетник и сделал забор. Бабуля насажала в палисаднике кустов и цветов. Глядя на них, через небольшое время остальные семьи тоже начали огораживать и облагораживать свои участки.

Михаил, второй муж бабули

Дед Миша у верстака

Ещё бабуля в 56-м году закончила двухгодичные курсы закройщиков. Когда её группа завершала обучение, их мастер сказала ей: "Ну, Фрося, больше я ничему тебя научить не могу, это ты меня учить можешь". Бабуля "выписала", как тогда говорили, новую ручную швейную машинку (она до сих пор жива, в настоящее время у моей тёти) и стала обшивать семью и для подработки шить на заказ. Все формулы построения выкроек и подгонки она помнила наизусть. Я помню всё своё детство и юность, как она шила, проговаривая вслух во время построения эти формулы или цифры прибавок-убавок. Она идеально "сажала" любое изделие по фигуре с минимумом примерок. Её феноменальная память и стереометрическое мышление, а также золотые руки помогали ей шить всё, от трусов до пальто на фигуру с любыми особенностями. Я в детстве всегда крутилась рядом и многое, особенно из технологии пошива и подгонки, запоминала. А вот когда подросла и надо было бы приниматься за освоение раскройного дела, появился журнал "Бурда моден". Откуда только он свалился на мою светло-глупую голову! Из-за его кажущейся лёгкости и простоты я не захотела дальше вслушиваться в бабулины разговоры про формулы и построение лекал и перенимать её знания в полной мере. Дескать — вчерашний день и прошлый век! Эх, дурищщща...

Ефросинья со средними детьми. 1955-56 год.
Фотография реставрирована и ретуширована в наши дни.

Когда я родилась, у бабушки уже были внуки от двух сыновей. А вскоре родились ещё внуки от первой дочери и внучки от старшего сына, всего — двенадцать внуков от четырёх детей. Но я стала и всю жизнь оставалась "единственной любимой внучкой", которую она воспитывала по принципу "Люби как душу, тряси как грушу". Благодаря этому стилю воспитания, бабулиному характеру и тому отпечатку, который на неё наложила жизнь, и её детям в своё время, и мне, как главному приложению "бабушкинских сил", доставалось по первое число. Не имея возможности самой получить хорошее системное образование, она сделала его в нашем семействе сверхценностью. Больше всего это прочувствовали самый старший сын, младшая дочь (моя мама) и я. Идя из школы с четвёркой, я ощущала себя одновременно как герой картины "Опять двойка" и детской песни "А у меня портфель в руке с тяжёлой двойкой в дневнике..." Да и кроме школы бабуля изрядно постаралась с моим воспитанием, благодаря чему в личной и групповой психотерапии её образ ещё много лет появлялся как источник или ресурс для поддержания негативных процессов и чувств.

Анапа, лето 1979 г.

Но и многое важное, нужное и полезное я почерпнула от неё, своей бабули. Ведь в этом мире нет ничего однозначного, чёрное и белое всегда разбавляются огромной палитрой ярких красок. И в этой палитре мы вольны выбирать, что и как будем использовать, получив это от своих предков, а с чем решим расстаться и оставить их багаж знаний и опыта им. И временами полезно самостоятельно или с поддержкой психологов разбирать эти "сундуки памяти", перебирая сложенные в них годами мысли, убеждения, чувства. Анализировать, когда и зачем они оказались в моей жизни, помогают они мне сейчас или их роль уже сыграна и можно убирать их подальше. А, может, они  и вовсе ставят палки в колёса и пора их не просто убрать подальше, а распрощаться с ними навсегда.

Лето 1979 года

Как говорят некоторые психологи, "Мама всегда во всём виновата". Так и бабушка, если она была значимой фигурой, крайняя во всех косяках. И чтобы эти косяки перестали довлеть над жизнью детей и внуков, полезно образы бабушки или мамы с папой "в лужу засунуть", извалять как следует, прожив всю ту палитру чувств к этому образу, которая сопровождала детство и которая чаще всего подавлялась, переоценить все убеждения и ценности, насаженные этим человеком. А потом его из лужи достать, отмыть как следует и любить уже по-настоящему. Так, чтобы эта любовь становилась ресурсом вдохновения и энергии для жизни, а не вампиром, высасывающим последние силы. Мне кажется, мне это удалось. Я люблю свою бабулю по-настоящему тёплой и нежной любовью, без примеси обиды, злости, вины. И жалею только об одном: что когда-то не было психологов, и они не могли поддержать её-ребёнка, её-девушку, её-женщину. И поэтому она порой не знала, как обходиться со своими чувствами и что делать с чувствами детей. И совершала ошибки, и потом их совершала моя мама, и потом мне понадобились годы психотерапии... Но она сделала что-то очень важное, несоизмеримое по ценности ни с какими деньгами: она подарила жизнь своим потомкам и мне в их числе. А уж как мы распорядимся этими жизнями — личное дело каждого.

Бабуля умерла второго мая 2001 года. Она успела ещё поучаствовать в воспитании моей дочери, вместе с моей мамой научить её читать в два года между делом, привить любовь к шитью, благодаря которому у трёхлетней Славяны появилась фраза "Вот такие мы шитьихи!", поселившаяся в нашем семействе навсегда. Славяна называла бабулю "зайка" и первые свои буквы писала на её руках шариковой ручкой, отчего та часто выглядела как заправский зэк в татуировках. И многочисленные поговорки, пословицы, цитаты и украинизмы из бабулиной речи перекочевали в нашу. Если вы встречаете у меня в блоге отсылку "как говорила моя бабушка", не сомневайтесь — именно так она и говорила.

Бабуля и Славяна на даче, июнь 1996 г.

Август 1998 г.

А ещё она пекла восхитительную сдобу, это передалось от её мамы, Липистиньи, которая ещё в Крыму, юной девушкой, служила у попадьи, доверявшей только Липе паски печь. Бабуля всю жизнь на Пасху пекла "паски" (куличи) на весь околоток, все знакомые, соседи и друзья выстраивались в очередь за "бабы-фросиными пасочками" и приходили за своей порцией по графику — куличи пеклись всю Страстную седмицу. А в течение года в будни и к другим праздникам она пекла восхитительные булочки и пирожки — воздушные, лёгкие и необычайно вкусные. И этим своим даром она щедро поделилась с моей мамой, со мной и Славяной. Как говорят у нас в семье, "тесто — это у нас по женской линии". Я много ещё могу рассказывать, более того, из всех своих и маминых воспоминаний я понемногу начинаю собирать книгу семейной памяти, и там точно будет ещё много рассказов о разных моментах жизни бабули.

Как бы то ни было, жизнь — это волшебный микс из хорошего и плохого, сладостного и болючего, приятного и страшного, интересного и рутинного. Я рада, что мне есть, из чего выбирать. И благодарю свою бабулю за то, что у меня есть эта возможность. С днём рождения, бабуля! С вековым юбилеем! Ты в моей памяти навсегда. Спасибо за жизнь.