Паровозные хроники (жЫринка)

Утро красит нежным цветом

Стены древнего вокзала.

Будет жЫринка про это:

Я и поезд опоздали.

(стишок сочинился
на перроне в Вишнёвке)))

В детстве она жила возле вокзала. Квартира выходила окнами на железнодорожный и авто- вокзалы, расположенные рядом. Если не дул южный ветер, то все звуки с железной дороги — переговоры по громкой связи, гудки паровоза, перестук колёс и громыхание сцеплений вагонов при замене локомотива — были слышны в квартире, будто зарождались прямо в ней. То, что вокзал был в трёх минутах спокойной ходьбы, не мешало её бабушке выводить семейство на посадку как минимум за два часа до прибытия поезда. "Шоб не опоздать — паровоз ждать не станет". В чужих городах это время могло увеличиться и до трёх часов — "шоб наверняка". Поэтому за своё детство и юность она нагулялась по вокзалам, напиталась их суетной шумной атмосферой, порассматривала уникальные фрески и мозаики и удивительно одинаковые бетонные заборчики: низкие, побеленные известью и такие родные в любом городе необъятной Родины.

В сентябре в очередной раз она собирается ехать в Караганду. С завидным постоянством она и две её коллеги-подруги отправляются туда примерно раз в квартал на несколько дней. В психоневрологический диспансер. Нет-нет — не пугайтесь, не лечиться. Учиться. Психологи, знаете ли, они такие — где только не учатся в режиме нон-стоп. Впрочем, мы не об этом, а о паровозах. Уже в который раз подруги едут туда одним и тем же поездом, а обратно возвращаются, на чём придётся: почему-то расписание вечерних поездов постоянно претерпевает изменения, и едут они то на шикарном скоростном "тальго", то на неторопливом старом поезде-раздолбайке, то на маршрутке — когда "тальго" вдруг опаздывает на несколько часов. Впрочем, утренний поезд тоже как-то зависит от времени года и прибывает в пункт назначения то в 11:03, то в 11:28, то в 10:25.

В этот раз, как обычно, она с мужем накануне тщательно высчитывает время подъёма и время выезда из дома на вокзал. Поезд отправляется в 6:26, значит, из дома надо выехать не позднее 5:30, значит, встать нужно в 4:30, а лучше в 4:20, чтобы был небольшой запас по времени на всякий случай. Они озвучивают время и он предлагает: "Заведи будильник, а я не буду". "Нет, — возражает она, — ты тоже заведи на всякий случай, мало ли..." Они расходятся по разным комнатам к своим телефонам и заводят оба по два будильника: на 20 минут и на 22. Потом они идут погулять перед сном, размяться и подышать воздухом. И неспешно прогуливаясь, вдыхая осенний тёплый воздух и глядя, как постепенно темнеет небо, она говорит: "Знаешь, в этот раз я почему-то ощущаю, что еду на учёбу с совершенно пустой головой..." "Ну, и хорошо — значит, больше новых знаний поместится," — комментирует он.

Они ложатся спать, разложив котов по местам: Мышу на хозяйской кровати, Моль — в тазике в мастерской. Ночью немного холодает, и за пятьдесят минут до будильника она вдруг просыпается, словно её кто-то толкнул в бок. Она достаёт в темноте ещё одну махровую простыню, накрывается, прижимает к себе котика и пытается заснуть. Но, как это часто бывает в таких случаях, когда вот-вот зазвенит будильник и его ни в коем случае нельзя проспать, она уже толком не спит, задрёмывая на несколько минут и ворочаясь с боку на бок.

Дождавшись будильника, она встаёт, начинает собираться, докладывать нужные вещи и продукты в чемодан и сумки, насыпать котам еды, менять горшок. Потом встаёт он и тоже  готовится к выезду. Она держит в руках косметичку, вспоминает, что в этот раз поезд прибывает раньше всего, в 10:25, и решает не тратить времени на макияж, а сделать его уже на месте. Засовывает косметичку в рюкзачок, и они идут завтракать. Затем одеваются, обуваются, в стописятый раз закидывают Моль из прихожей в мастерскую, чтобы не выскочила в подъезд, и присаживаются на дорожку. В этот момент звонит её телефон. Она смотрит на часы в прихожей, которые всегда выставлены на пять минут вперёд, — двадцать девять минут. Он успевает сказать: "Вот, тебе уже твои девчата звонят, скучают". В трубке — голос подруги: "Оля, вы где?" "Мы уже выезжаем..." "Откуда вы выезжаете?! Поезд сейчас отправится!!!"

После того, как проходит первый шок, они оба ещё раз смотрят на часы, в этот раз на телефоне — 6:24. Не ПЯТЬ, а ШЕСТЬ двадцать четыре! Они синхронно открывают будильники на телефонах. На обоих выставлено два времени: 5:20 и 5:22. КАК??? Как могло получиться, что оба, битый час посматривая на все часы в доме, совершенно не обращали внимания на часовые стрелки и цифры часов, а видели только минуты. Куда делся страх опоздать, вросший, казалось бы, с раннего детства в каждую клеточку тела? Впрочем, говорят, что каждые семь лет клетки организма полностью обновляются, и запуганные клетки, пожалуй, уже все благополучно отвалились. "Похоже, вместе с мозгами..." — думает она. 

"Пусть девчата узнают у проводника, когда и где следующая станция," — говорит он, и она тут же набирает номер подруги. "Лена уже пошла, сейчас мы тебе напишем, не переживай, всё будет хорошо!" — говорит подруга, а она расстроенно думает: "Хорошо тебе, сидя в едущем поезде, меня успокаивать!" Затем они берут чемодан и бегут в паркинг за машиной. От подруги приходит смс: "Следующая станция — Вишнёвка, в 7:20, стоянка одна минута, а потом аж Осакаровка, в 7:57, стоянка 20 минут". Он утешает: "Если в Вишнёвку не успеем, то до Осакаровки точно доедем, ну, а нет — повезу тебя сразу в Караганду". Она протестует: ему, вообще-то, на работу надо, а трасса до Караганды который год не доремонтирована, и вообще — у неё билет на поезд в кармане, она хочет ехать в купе и спать под стук колёс пару часов! 

Они загружаются в машину, выезжают из города, заливают на всякий случай полный бак бензина и становятся на трассу. Отремонтированные кусочки, где можно набирать скорость, сменяются участками с запрещением объезда и ограничением скорости 50 км в час. "Такими темпами только паровозы обгонять," — сердится она. "Да не переживай, обгоним, поезд максимум идёт 60 км/час, значит, будет ехать не меньше часа, а то и больше — если не скорый, то 40-45 км/час. До Вишнёвки 60 км — мы по-любому будем раньше, к тому же, вон "железка" видна, если он нас обгонит, мы его увидим". Но пока что они видят только рассвет, полыхающий у горизонта и расцвечивающий это странное утро красками и надеждой.

В 6:43 опять звонит подруга: "Ты знаешь, вы, кажется, точно успеете, потому что мы ещё стоим в Астане, отправки нет". Они удивляются и немного сбавляют напряжение. Она начинает рассуждать про то, что это какая-то мистика: так одновременно ошибиться с будильниками и не понять этого, когда проснулась впервые от холода в 4:30. Ведь всё равно мучилась бессонницей, могла бы и мозги включить — тогда бы точно успели. Он ехидничает на тему, что если бы они заранее знали, что поезд 20 минут простоит на перроне, они бы поехали из дома в другую сторону и успели на вокзал. И уточняет: "Ты вчера что-то говорила про пустую голову, кажется?"

Она посматривает на виднеющуюся параллельно трассе железную дорогу, на ней и впрямь нет ни одного, даже встречного, поезда. Они приближаются к Вишнёвке — и тут их поджидает новая засада: в связи с ремонтом трассы полностью переделывается въезд в посёлок, вместо простого перекрёстка — какие-то недостроенные развязки без опознавательных знаков. Разумеется, они заезжают не туда и прибывают в тупик. На часах 7:29, и с этой точки железную дорогу уже не видно — посёлок в стороне от трассы, туда ещё надо доехать. Он выходит из машины и идёт узнавать про дорогу к водителям грузовиков, которые, видимо, ночуют в машинах прямо на месте ремонтных работ. Она мысленно прикидывает, сколько ехать до Осакаровки. В это время ей приходит сообщение от подруги: "Мы ещё в Астане. Что-то невероятное сегодня! Какие-то вагоны с другого поезда прицепляют. Дикость какая-то!" 

Когда он возвращается, они ржут в голос как целый табун лошадей. Они гнались за поездом, который всё это время мирно стоял на перроне в пункте отправления. И теперь ему надо проехать ещё 60 км со скоростью 45 или 60 километров в час, и они теперь могут хоть пешком ходить по окрестностям Вишнёвки, искать вокзал и ждать прибытия поезда — у них куча времени.

Они заезжают в Вишнёвку. В этом посёлке он был лет 10-11 назад по работе почти две недели кряду и примерно ориентируется в местной географии. С тех пор ничего, кроме развязки с трассы, не изменилось. Они медленно едут по сонным улочкам, доезжают до места, где должен быть вокзал, и видят только густые деревья и кустарники по краю того, что ему кажется "привокзальной площадью". Мимо идёт девушка, они открывают окно и спрашивают, как проехать к вокзалу. Она удивлённо смотрит, машет рукой куда-то в сторону деревьев и отвечает: "Так вот же вокзал!" Они продвигаются вперёд на полтора корпуса машины и обнаруживают крошечное белое здание, полностью упрятанное в заросли. Он вспоминает, что был здесь в ноябре, когда деревья уже обнажились и сделали доступным взгляду это старое строение.

Они паркуются, обходят вокзал, почему-то закрытый наглухо со стороны "площади", и идут внутрь. Справочного нет, в кассе им сообщают, что поезд — да, задерживается, но на сколько — нет, этого никто не знает, ожидайте. Они идут на перрон, осматриваются, ищут туалет — деревянное строение на улице с буквами "эм" и "жо", потом немного сидят в машине. В 07:44 приходит очередное сообщение от подруги: "Поехали!" и предложение не искать нужный вагон, а заскакивать в любой, который рядом окажется, чтобы наверняка. 

А потом у неё начинается "наследственный зуд", и она заставляет его взять чемодан и пойти с ней на перрон: "Неизвестно, когда придёт поезд, успеем ли мы до него добежать и смогу ли я за минуту взгромоздиться в вагон. А прождать целый час поезд в Вишнёвке и потом гнаться за ним до Осакаровки — извините, не хочу". Потом они ещё долго стоят на перроне, вспоминают, что её отец отсюда родом: семья его родителей, переехавшая по Столыпинской реформе, сначала поселилась где-то рядом на хуторе, а потом получила надел земли в Вишнёвке. Они разглядывают вокзальчик — интересно, сколько ему лет? Он очень, очень старый. Как и знакомые бетонные заборчики на перроне. И она просит его сфотографировать её на фоне здания с вывеской. "Как, прямо вот так, без макияжа?!" — хихикает он.

Наконец где-то вдалеке гудит паровоз, он говорит: "Это твой!", и через минуту громкоговоритель сообщает, что поезд прибывает на третий путь — почему-то первый занят локомотивом с одной стороны и грузовыми вагонами с другой. Асфальтовый перрон есть только на первом пути, второй и третий, к которым надо дойти по дощатому настилу, засыпаны щебёнкой и не приподняты относительно рельсов. Когда поезд подъезжает, её вагон оказывается прямо напротив, но почему-то проводники медлят открыть дверь. И они принимают решение бежать к ближайшему открытому вагону, через один. Перед ними туда же бежит ещё одна семья, похожая на армянскую: полноватая немолодая женщина в тапочках и мужчина с ребёнком лет пяти-шести. Оказавшись рядом с дверью, все обнаруживают, что нижняя ступенька получилась чуть ли не на уровне пояса. Мужчина закидывает сумку женщины в вагон, проводник подхватывает её и ставит подальше, затем хватает женщину за руку, а её спутник обеими руками подпихивает её под попу. Общими усилиями первая пассажирка оказывается в вагоне. Мужчина и мальчик, как выясняется, только провожают, машут ей руками и уходят. 

Она говорит мужу: "Когда доедешь до Астаны, сразу позвони или напиши!" — и таким же способом вскарабкивается по ступенькам. Правда, благодаря совершенно отличной от армянки комплекции, мужчинам запихнуть её в вагон оказывается намного проще. Проводник сразу поднимает ступеньки, она машет мужу рукой и идёт через два вагона к своему купе.

Потом поезд долго и упорно едет до Караганды, и никто не может сказать, во сколько же он прибудет на место. Они с подругами успевают поспать, попить чаю, в лицах и красках поделиться впечатлениями этого необычного утра. Подруги, зная её страсть к заблаговременным приходам на перрон, хохочут и удивляются, как вся эта история вообще могла произойти. Они очень опаздывают и вместо 10:25 приезжают в город в 12:15, галопом по европам распаковывают чемоданы, приводят себя в порядок и несутся на учёбу. Но на этом их приключения с опозданиями поездов не прекращаются. Когда одной из них приходится уехать в Астану пораньше, в пятницу вечером, её поезд приходит с опозданием в полчаса, а до Астаны добирается с полуторочасовой задержкой. Когда оставшимся двум подругам приходит время уезжать воскресным вечером, на перроне обнаруживается толпа народа: на час с лишним задерживается поезд до Жезказгана. И поезд до Астаны тоже опаздывает на 45 минут, а потом прибывает в Астану на час позже. И их мужья, не первый раз вместе провожающие и встречающие жён, успевают в ожидании наговориться о чём-то своём мужском. И когда она, наконец, проходит с мужем через несколько этажей нового вокзала и огромную парковку к машине и садится внутрь, часы на приборной панели показывают 00:01, а муж говорит ей: "С Днём рожденья, дорогая! Он уже наступил!"