Ягода-малина... (жЫринка)

Дача... Когда-то у нас была дача. Когда я родилась, она уже была. Она долгое время была скорее садом, чем огородом. Огромное количество деревьев и кустов: войлочная вишня, смородина красная и чёрная, крыжовник, малина, черёмуха, черноплодная рябина, яблони — всевозможные ранетки по большей части, в нашем климате мало что выживало из крупноплодных сортов, хотя "Пепин шафранный" тоже был. Огромный куст сирени у домика, построенного отцом по шлакозаливной технологии. Таким же шлакозаливным был круглый бассейн для хранения запаса воды. Метра по полтора в ширину и в глубину. Потом, когда я вышла замуж, мы с мужем выпускали в начале лета в этот бассейн молодых золотых рыбок, и они жили там всё лето, плавали золотистыми искрами в солнечных бликах, неторопливо пошевеливая длинными хвостами-шлейфами. А в сентябре возвращались в аквариум огромными карасями. Ещё на даче было немного овощей, клубники, много цветов и... сорняков. Ибо никто сильно не заморачивался тем, чтобы делать идеальную дачу. Дачей наслаждались, а не пахали на ней. Отец экспериментировал из интереса с новыми агротехниками на нескольких кустах какой-нибудь картошки, а у мамы были "зелёные пальцы", и она, втыкая рассаду без всяких правил или вопреки им, получала невероятные урожаи с каждого куста.

Мне нравилось наблюдать, как с ранней весны до поздней осени дача менялась: сначала голая и лысая, прозрачная и наполненная воздухом, она понемногу зеленела первыми листочками, пушилась цветущими яблонями и черёмухой, одуряюще пахла ландышами и сиренью. Потом зелень набирала силу и объём, заполоняя всё вокруг, и в этой зелени появлялись завязи будущего урожая, ягодки и яблочки. А на грядке одним из первых летних удовольствий был зелёный лучок и упругая краснобокая редиска. Потом шла клубника, за ней начинало поспевать и всё остальное. А к сентябрю зелень начинала понемногу увядать, сморщиваться и осыпаться разноцветными листьями-монетками. И на первый план выступали сами плоды. Они были везде: на земле под кустами и деревьями, в домике в тазиках и вёдрах, и прямо на полу — чтобы просохли, и дома под кроватью — чтобы дозрели, на подоконниках, в кастрюлях в виде варенья и в банках в виде компотов... А потом наступал момент, когда на даче не оставалось ничего, ботва была собрана, земля вскопана, кусты выстрижены — предзимняя пустота и тишина, окутанная запахом осенних костров и дождей...

Моя бабушка называла меня "травоядерной" за необъятную любовь ко всему растительному: ранетки я ела тазиками, ягоды — мисками, помидорами в сезон могла питаться без прочих добавок, болгарским перцем хрустела как морковкой, а морковку могла есть вместо хлеба. Но среди этих "любовей" у меня была одна, особенная. Любовь к малине. Не только к ягоде, когда она уже лежит в тарелочке, присыпанная сахаром и помазанная сметанкой. Но к самому кусту, к процессу его выращивания, к сбору урожая.

Малина — ягода требовательная. Она любит, чтобы на неё смотрели снизу вверх, она не терпит панибратства. Если на неё смотреть свысока, она ни за что не отдаст тебе свои рубиновые плоды. Нееет! Надо сесть пониже, задрать голову и посмотреть сквозь листву в небеса. И тогда на солнечно-голубом фоне засверкают пунцовые капли, одна за другой, и будут манить поскорее перебежать к другому кусту. Но тут надо замедлиться, набраться терпения и подольше задержаться на одном месте. И удивиться тому, сколько, оказывается, в этом месте притаилось ароматных спелых ягодок, словно растение, принимая земные поклоны подданных, милостиво соглашается сделать тебе царский подарок. Царский вдвойне: ведь эту ягоду после сбора не надо перебирать, удалять косточки или как-то ещё напрягаться. Бери и ешь или вари варенья-компоты.

Не всем удаётся надолго замирать перед каждым кустом. Моя мама никогда этого не могла, импульсивно перескакивая с места на место и нетерпеливо хватая ягодки с дальних кустов. И малина прятала от неё много ягод, так много, что после неё можно было собирать второй раз, как в первый. Мой муж, заходя в малину, сначала замирал на одном месте, но вскоре с его стороны слышалось довольное урчание и чавкание, затем перебежками, всё более длинными, он перемещался по малиннику. А через небольшое время выходил из кустов с полным животом и горсткой ягодок на дне баночки, висящей на шее, сообщал, что он уже устал (читай — наелся), и уходил заниматься другими делами.

Меня малина затягивала. Даже если я заходила в малинник "немного поесть", я никогда не металась от куста к кусту, методично обирая каждую ветку. Если я шла собирать малину в баночку, у меня словно срабатывал переключатель режимов "есть/собирать", и в это время в рот не попадала ни одна ягодка. После меня в малину идти было бесполезно, на кустах не оставалось ничего. И этот сбор, это перебирание ветки за веткой становились сродни медитации, когда сознание освобождалось от всего лишнего, суетного, сумбурного. И, сначала зазвенев от этой пустоты, начинало вдруг принимать в себя какие-то чёткие, прорисованные выпукло и структурно, идеи. Находить ответы на застарелые или больные вопросы. Или просто отдыхать, обретая устойчивость, равновесие и силу, когда кажется, что вот вообще ничего не происходит, но если вдруг жизнь подкинет новую задачу, для её решения в сознании, в душе и в теле откуда-то берутся ресурсы и возможности.

Не только сбором ягод затягивала меня малина. Ещё в мои школьные годы отец научил меня вырезать малину осенью и подрезать весной. И многие годы я это делала, медитируя ещё раз, но чуть иначе. Когда в августе-сентябре рассматриваешь куст, оцениваешь стебли, которые надо вырезать или оставить, считаешь количество побегов на единицу площади, думаешь и выстригаешь, наконец, всё лишнее до земли, без пеньков, — словно обретаешь опыт расчистки, освобождения, благодарности отплодоносившему и принятия решения, чему быть, а с чем расстаться. А потом сохраняешь оставленное: собираешь побеги в пучки, пригибаешь один за другим к земле, чтобы их получше засыпало снегом зимой. И в малоснежные зимы снега досыпаешь вручную, чтобы не вымерзли макушки или даже полностью кусты. А весной, когда пробивается первая зелень, перебираешь каждый из оставленных осенью побегов, и ещё раз решаешь его судьбу, и подрезаешь верхушку до первой проснувшейся почки. Опять осознаёшь, что для того, чтобы усилить куст и дать ему возможность хорошо плодоносить, надо освободить его от того лишнего, что будет тянуть его жизненные силы на себя. Так и в жизни: при желании что-то улучшить, усилить, умножить, надо порой от чего-то отказаться, временно или надолго, расставить приоритеты или хотя бы очерёдность, направить фокус внимания на то, что важно и ценно. 

Дачи нет с 2001 года, ушла под снос ради строительства столицы. Тоже своего рода пример жертвы одним ради развития другого... Но некоторое время назад появилась возможность окунуться в дачную атмосферу в огороде у золовки, в деревне. Этим летом я дважды собирала у неё малину. Оба раза начинала с того, что "я тут с краешку пройду, поем, а потом собирать будем". И оба раза — в купальнике, ибо вообще-то ехала в деревню загорать. А заканчивалось тем, что где-то по пути добывала обрезанную пластиковую бутылку на ленточке, ведёрко, утопала в кустах и выходила из них, когда все до единой ягоды были собраны. Благо — малина в основном неколючая, и мелкие царапины на голом теле не сильно пугали.

А потом, где-то в начале августа, золовка спросила: "Как обрезать малину? Почитай в интернете, а? А то у нас отец этим занимался, а я ничего не помню" (свекровиной дачи тоже давно нет, и тоже "благодаря" строительству столицы). Во мне мигом всколыхнулись воспоминания, запахи и звуки, и я сказала, что в конце августа приедем — и я покажу, как это делать, я и без интернета это помню, это у меня на кончиках пальцев...

В последних числах августа мы поехали в деревню — загорать, дышать свежим воздухом и переделывать печку в бане. Ну, я-то печки не касалась, я больше по части "загорать" и "дышать". Но золовка подошла ко мне с секатором и напомнила: "Ты обещала стрижку малины показать!" Я присела на краю малинника, перебрала побеги, объяснила ей, где какие, выстригла лишнее. Она поблагодарила и сказала, что классно, спасибо, теперь она поняла и даже немного вспомнила, как это делал её отец, но стричь будет попозже, потому что надо доваривать обед мужикам, меняющим печку. 

Я ушла на солнышко, полежала, потом посидела, потом походила... Ноги привели меня к малиннику, возле которого сиротливо лежал секатор и хозяйственные перчатки. Постояла, посмотрела, машинально взяла инструменты с мыслью "ещё пару кустов обстригу, чтобы было понятно, на каком расстоянии сколько побегов должно оставаться" — и всё. Прямо так, в купальнике и в перчатках, закопалась в кусты, стригла, вытаскивала ветки, стригла, вытаскивала... В какой-то момент проходящий мимо племянник сказал: "Тёть Оль, вы же отдыхать приехали, а вас припахали!" Обнаружила, что я не чувствую себя припаханной, зато, оказывается,  чувствую себя ободранной и исцарапанной. Вышла из малины к золовке — дай рубашку. Та ахнула — а что ж ты сразу не оделась, ты же вся исцарапалась! Принесла рубашку и предложила ещё и штаны. От штанов я отказалась: вроде, ноги не так страдают, всё равно сижу на корточках. 

Ушла опять в малину — и через несколько минут уселась голым, простите, задником на крапиву. Вот взрослая вроде тётенька, а крапиву, сколько бы ни старалась, видеть и различать среди другой зелени не научилась. Впрочем, в том месте у меня глаз нет, а как в малине кустик крапивы оказался, хотя вроде земля вся почти голая — ума не приложу. Не иначе — специально для моего научения. 

Когда малинник закончился и я вылезла из кустов, солнце клонилось к закату, печка в бане была почти готова и в семействе шли споры, можно ли её уже протопить или надо подождать, пока глина просохнет, из дома пахло чем-то вкусным, а я ощущала приятную усталость в теле, легкую, освежающую пустоту в голове и удивительный покой в сердце. Это потрясающе ресурсное и восстанавливающее состояние, которое словно возвращает на землю, помогает почувствовать её опору, ощутить свою причастность к этому миру, к смене времён года, поколений, дней и ночей. И, оттолкнувшись от этой опоры, делать следующие шаги, действовать, размышлять и творить. И как хорошо вовремя найти свой "малинник", в который можно уходить, в котором можно отсидеться, переждать и собрать себя в единое целое, обновляя душу, тело и разум. И выйти потом. И жить свою жизнь.

Ольга Беца
09.09.2016 г.
(жЫринка)